Багато хто з тих, хто уважно вивчає історію Росії, неминуче приходить до висновку, що у своєму розвитку країна (росія) приречена ходити по замкнутому колу, і що процеси та події, що відбуваються в останні десятиліття, заздалегідь запрограмовані — ще за часів Івана Грозного — і невідворотні.
Далі текст мовою оригіналу
А события, происходящие на театре военных действий в последние месяцы, а особенно скандалы вокруг организации с загадочным статусом и с названием “ЧВК Вагнер” и ее фронтмена Евгения Пригожина (которого все почему-то называют “поваром Путина”, хотя о его кулинарных способностях нет никаких данных), свидетельствуют о наступлении новой политической реальности, которую по аналогии с событиями XVI века можно было бы назвать “опричниной”.
Изначально эта идея Ивана IV предполагала разделение Московского царства на огромную земщину и сравнительно небольшую опричнину и создание параллельного и жестко подчиненного царю опричного квази-государства с центром в Александровской слободе — в котором действовали не общие законы, а чрезвычайное положение, мобилизационная “целесообразность” и безнаказанность за преступления. (Занятно, что одна из границ между “двумя Россиями” проходила в самом центре Москвы — около Кремля, по улице Большой Никитской: с опричной стороны оказался нынешний журфак МГУ, бывшая Ленинская библиотека памятники Достоевскому и князю Владимиру Киевскому, со стороны земщины — Институт стран Азии и Африки МГУ, улица Тверская, гостиница “Националь”, Большой театр, Мавзолей и Лобное место.) “Кромешники” (так еще называли опричников), которых поначалу было около тысячи человек, могут считаться своеобразной “спецслужбой”, личной гвардией царя — современные российские спецслужбы вполне могли бы вести отсчет своей истории не от ЧК и “Железного Феликса”, не от Третьего отделения и Бенкендорфа, а именно от “государевых людей” “Тирана Васильевича”.
Целью опричнины считается уничтожение альтернативных верховной власти “центров силы” — боярской аристократии, Избранной рады (неформального правительства), Новгорода и Пскова как торговых республик, религиозных вольнодумцев и даже церкви как относительно независимой структуры. Мотивация была примерно как у Путина в начале 2000-х — мол, надо подавить последнего удельного князя Владимира Старицкого и других бояр (ельцинских олигархов), которые плетут свои заговоры (вспомним дело Ходорковского), ликвидировать религиозные ереси (точнее, неудобных “вольнодумцев” — вспомним расправу над НТВ и свободной прессой), поймать и посадить на кол (или подвесить за ребро) сбежавшего в Литву князя Андрея Курбского (вспомним несколько волн эмиграции из РФ за последние 20 лет), а еще — раздвинуть границы Московского государства, пробить выход к морям (как сообщил Путин 7 декабря 2022 года, “Азовское море стало внутренним”).
Конечная цель опричнины может быть сформулирована не только на политическом, но и на околорелигиозном языке: строительство методами тоталитарной идеократии и теократии “государства-монастыря”, “государства-секты”, “Царства Небесного на Земле”, а также подготовка к Страшному Суду: чтобы после смерти — точно в рай, а все остальные — “просто сдохнут”!
Опричнина действовала с 1564 года по 1571 год и при помощи террора привела к созданию централизованной государственности с самодержавной властью, имеющей не только сакральную легитимность, но еще и тайную миссию, которую верховные правители в каждую эпоху пытаются сформулировать оригинальным способом. Именно этот формат государства отличает Россию от иных стран — как Запада, так и Востока. Если у России и есть свой “особый путь” исторического развития, то он прежде всего — именно в опричнине и выросшей из нее самодержавной матрице власти. Такая модель предполагает диктаторскую концентрацию властных полномочий в одних руках и исключает любую “полиархию”, т.е. ни парламент, ни правительство, ни церковь, ни армия, ни бояре-олигархи, ни “гражданское общество”, ни представители верховной власти на местах, ни даже “ближний круг” верховного правителя, ни тем более оппозиция не могут считаться реальными участниками политического процесса и иметь хоть какую-нибудь политическую субъектность. Особая роль в таком устройстве отводится спецслужбам, а главными инструментами управления становятся террор и страх.
Разумеется, Российское государство не всегда идеально соответствовало подобной схеме — были “качели” между “опричной” моделью и попытками очеловечить и “демократизировать” государство (принятый Боярской думой 4 февраля 1610 года, но потом отброшенный конституционный проект Салтыкова, ограничивающий самодержавную власть и гарантировавший права подданных, Жалованная грамота дворянству 1785 года Екатерины II, реформы Александра I, отмена крепостного права в 1861 году и реформы Александра II, ленинский НЭП, хрущевская “оттепель”, горбачевская “перестройка”, ельцинская “демократизация”, мечты сторонников Навального и других “хороших русских” о “прекрасной России будущего”), но именно авторитарное самодержавие чаще всего называлось искомым идеалом.
Часть историков считают опричнину Ивана Грозного необходимым явлением, позволившим России сохранить централизованное государственность и суверенитет, отстоять право на “независимое развитие” и модернизацию (Сергей Соловьев, Кавелин, Платонов, Покровский, Гитерманн, Виппер, Сталин, официальная историография сталинского времени, Бахрушин, митр. Иоанн (Снычев), Фроянов, Фурсов, Флоря, Дугин, основатели “Изборского клуба”). Часть историков напротив — считает опричнину причиной смут, бед, революций, гражданских войн, кровопролитий, отсталости и “исторического капкана”, в который Россия периодически попадает (Карамзин, Костомаров, Ключевский, Иловайский, Георгий Вернадский, Веселовский, Зимин, Скрынников, Лев Гумилев, Янов, Володихин, Пивоваров, а также трагедия Лажечникова “Опричник” (1842) и одноименная опера Чайковского (1874), роман А.К. Толстого “Князь Серебряный” (1861), вторая серия фильма Эйзенштейна “Иван Грозный” (1945), повесть-антиутопия Владимира Сорокина “День опричника” (2006)). Одни видят в опричнине бессмысленный, иррациональный, деструктивный, лишенный целеполагания кровавый террор, “антисистему” (по Гумилеву), антибытие и “нежить”, другие напротив — усматривают в ней тайные, неочевидные, иногда сакральные и мистериальные смыслы.
Удивительно, но в современной исторической науке нет единого понимания — откуда взялась опричнина: одни историки считают, что она — наследие Орды, другие — что ее корни — в Османской империи, третьи — что была заимствована практика “параллельной иерархии” Ливонского ордена (или даже ордена Тамплиеров), четвертые — что это оригинальное “ноу-хау” Ивана Грозного.
В истории России опричнина и самодержавная модель государства ярко вспыхивали четыре раза: при Иване Грозном, при Петре I, при Сталине и при Путине.
И если в последнем случае самодержавие начало формироваться с первых месяцев путинского правления, то опричнина окончательно сложилась лишь летом-осенью 2022 года, когда на авансцену истории вышли “частные военные компании”, формально в России запрещенные (ст. 359 УК РФ предусматривает до 20 лет лишения свободы, однако вопрос привлечения бойцов может решаться при помощи статуса добровольца — соответствующие законопроекты уже рассматриваются в Госдуме). Впрочем, сама опричная модель прорастала незаметно и постепенно все эти годы: опричнина отличается от земщины примерно так же, как путинские олигархи отличаются от олигархов ельцинского призыва.
Иногда кажется, что средневековая история настолько точно воспроизводится в современной политике и жизни, что харизматичный и даже артистичный Евгений Пригожин — это реинкарнация то ли Малюты Скуратова, то ли Афанасия Вяземского, то ли Алексея и Федора Басмановых, то ли Василия Грязного, то ли Генриха фон Штадена, написавшего после отъезда из Московии известную автобиографическую книгу об опричнине. Ну а ставшая всемирно знаменитой пригожинская кувалда — это что-то вроде метлы и собачьей головы, которые опричники возили с собой.
Вопрос о массовом применении в ходе боевых действий приватных армий или военных компаний встал после того, как регулярная российская армия не выполнила возлагавшиеся на нее задачи эффективного проведения блицкрига и “Киев за три дня”. “Вагнер”, “Союз добровольцев Донбасса”, “Патриот”, “Редут”, пока безымянная “ЧВК” “Армена Горловского”, по слухам — еще одна формируется в Беларуси, а также — несколько десятков “добровольческих батальонов” — в различных регионах РФ; сюда же можно причислить и части Росгвардии, подчиненные Кадырову.
Разумеется, все эти “частные военные компании” или “частные армии” — никакие ни частные. Точнее, не совсем частные, ибо находятся на государственном довольстве. И если тот же “Вагнер” может показать кратковременную эффективность (например, при взятии Соледара и некоторых сел вокруг Бахмута), закидывая поле боя трупами зэков, то в долгосрочной перспективе подобное “ноу-хау” может иметь противоположный эффект, ибо целеполагание у них — вполне частное, вполне конкретное, вполне прагматичное. И это — никакая не “денацификация” и “демилитаризация”, не борьба с “нацистами” и “наркоманами”. И дело даже не в том, что окрестности Соледара и Краматорска привлекательны месторождениями сланцевого газа, а также известняками, соляными шахтами и залежами литиевых солей.
Надежда Кремля на перелом хода военных действий при помощи “ЧВК” пока остаются тщетными: несколько месяцев жестокой мясорубки за Бахмут и Соледар, один из которых даже не является райцентром, показали, что на фронте чудес не бывает. Даже если у тебя есть преимущество в огневой мощи, это еще не гарантирует военного результата.
Однако если в России вдруг существенно изменится политический расклад, а это становится всё вероятнее с каждым днем, то на первый план выйдут именно “опричники” и парамилитарные структуры — территориальная оборона в некоторых субъектах федерации и на “новых территориях” (о формировании которой Путин подписал Указ еще 19 октября 2022 года), разнообразные центры подготовки спецназа — на базе секций восточных единоборств (инициатива Сергея Кириенко и Юрия Трутнева), “новое казачество” и огромное количество аналогичных проектов.
В XVI веке создание опричнины привело к жесткому конфликту между земским и опричным войсками. Иван Грозный через семь лет формально упразднил опричнину (в ослабленном виде под названием “Двор” этот феномен продолжал существовать до конца его царства — благодаря дворянам — новому разросшемуся сословию), но механизм саморазрушения уже был запущен: любая опричнина заканчивается “порухой” и “смутой”. В XXI веке этот узел истории завязывается буквально на наших глазах, но уже в новых масштабах. И дело даже не в откровенных выпадах тех или иных высокопоставленных “опричников” против “царских воевод”, не в перетасовке генералов и главнокомандующих. Дело в утрате государством монополии на массовое легитимное насилие. Ну и в том, что, скажем, у мобилизованных и контрактников — одни цели и мотивации, у “добровольцев Донбасса” — другие, у “оркестрантов” — третьи, у “кадыровцев” — четвертые. И все они — как Лебедь, Рак и Щука, жестко конкурирующие за власть и собственность.
Внутреннее противоречие опричнины заключается в том, что всегда ее введение мотивировалось борьбой царя (верховной власти) против “олигархов”, олигархической модели государства и “многовластия”. Но реально опричники производят передел власти и собственности и сами становятся альтернативным государством и альтернативной властью. Что, в свою очередь, ведет к кризису, разбалансировке и гибели государства, к хаосу, гражданским войнам, к “порухе” — глубокому экономическому кризису, вызванному большими военными расходами и разорением, к “смуте” — длительному социально-политическому кризису; в документах того времени употребляются еще такие слова: “безгосударное время”, “московское разорение”, “шаткая и беспутная година”.
Российская история уже несколько раз, на очередных витках хронологической спирали, подтверждала, что эти “три сестры”, три странницы вечных — Опричнина, Поруха и Смута — не ходят одна без другой. Возможно, они даже не сестры, а бабушка, мама и дочка, потому что одна порождает другую. И любой русский царь, российский император, советский генсек или постсоветский президент знает (или должен знать) об этой закономерности. Но каждый раз возникает искушение обмануть историю — рискнуть и сорвать банк! — но чтобы без последствий. Устроить “чрезвычайку”, “порешать вопросы” руками “кромешников”, а потом — распустить их по имениям или спалить на штурме какого-нибудь безнадежного Бахмута. (Кстати, одна из версий появления этого города связана с основанием Иваном Грозным в 1571 году посреди Дикого Поля, на границе Московского царства и Крымского ханства, Бахмутской сторожи.)
Но вернуть зэков-штурмовиков на зону — это всё равно что джина заманить обратно в кувшин. Или “духов русской революции” затолкать обратно в преисподнюю. Или героев “Холодного лета 53-го” вернуть в ГУЛАГ. Сейчас у современных “опричников” — своя “Ливонская война”. И выживших ждет награда: участие в борьбе за олигархические активы, терзание “боярской” плоти. Ну или хотя бы поступление без экзаменов в МГУ и МГИМО, а потом — в депутаты или даже в министры. А, собственно, почему бы и не в министры?
В общем, грандиозный кремлевский эксперимент по управлению Большим Хаосом — с перспективой построения “Царства Божьего” в пределах постсоветского пространства — входит в активную фазу. И есть подозрение, что с территории Украины он очень скоро и почти молниеносно перекинется — но не в Польшу, Молдову, Литву, Эстонию, Германию, США, как хотелось бы экспериментаторам, а на территорию самой России.
Впрочем, вряд ли кто-нибудь в Украине не обрадуется этому обстоятельству…